|
|
|
|
Название: Созидание. | | 1. У ворот преисподней.
Легион пришёл незримо. Никто никого не спрашивал и не предупреждал, нужно было просто идти и защищать то, что у нас осталось. Тех, кто у нас остался. И не важно успел ли ты закончить обучение, осилишь ли нести свой артефакт, могу поспорить некоторым паладинам было тяжело нести своё оружие, несмотря ни на что — мы шли. Мне с посохом было проще, он фактически левитировал за спиной.
— Да с палкой-то любой справится, — прокашлявшись от пыли, вещал Алонсий, — справишься ли ты с силой мысли?
Действительно, а справлюсь ли? Я не успела закончить обучение, когда нас начали собирать на Аргус. Я с трудом обуздала священный огонь, но готова была отдать свою жизнь за любого воина на Азероте и уничтожить любого во имя Орды! Так мне казалось, ведь я никогда никого не убивала. В голове мелькали мысли, я собирала все подряд свитки, нервно одёргивая подолы одеяния, я была раздражена. По залам бегали взволнованные жрецы разных фракций, они уважали труд каждого и в залах Равновесий приветствовали друг друга и желали выжить в этой войне. В этот самый момент мы услышали страшный грохот, залы Света содрогнулись и по центру тонкой струйкой, до самого пола, полетела пыль. Нет, это было не волшебство, это была обычная пыль, понимаете? Всё буквально рушилось на наших глазах. Я стояла на ступенях алтаря Бездны и наблюдала за Роландом. Мне показалось, что он хрюкал, такой забавный андед. У него была своя история, длинною в жизнь, лишь бы ничем снова не отравился, надеюсь Эльталисте уследит. Я столько не успела спросить, не успела узнать. Смогу ли я постигнуть Тьму? Смогу ли быть в равновесии? А как это объятия вампира? А что это контроль над разумом? Буквально? Ха-ха-ха, в голове прозвучал злодейский смех, помучаю гномов, будут бегать по кругу. Лёгкая тень улыбки растянула мои губы, я уже представляла, как в светлые новогодние деньки я смогу веселить детей троллей, колдуя над гномами. Внезапно более сильный залп по залам, вывел меня из моих мечтаний.
— Пора в путь! Маги открывают порталы! — донеслись крики из зала.
Я почувствовала тепло, обернувшись увидела молчаливого Сола, мой замечательный соратник, защитник Света, прирученный мною в начале обучения. Он столько раз меня выручал, например, кормил Сормуна моего ездового дозорного.
— Да, Сол, нам пора, — я коснулась этой тёплой пустоты, казалось я коснулась её в последний раз, и прыгнула в портал специально созданный магом для нас с Солом.
С грацией у меня были проблемы, конечно же. С портала мы вывалились кубарем: я, гора свитков, Сормун катился, теряя перья и плавно появился Сол.
— Серьёзно? — я готова была придушить мага, — портал к склону, очень уместно. Ведь я могла разбиться!
— Левитируй чаще, — маг улыбался, подавая мне руку, — я уж точно не хотел погубить такую красоту.
Я улыбнулась, галантность была ему к лицу. К этому светлому, с очень красивыми и строгими чертами лицу.
— Я о доспехах, если что, — парировал маг.
Закатив глаза, я стряхнула пыль с подолов, их было слишком много и зачем я пошла в школу Света, ведь могла бегать козой!
— Не козой, а грациозным оленем, что тебе не дано, к слову, — Алонсий подал мне посох и пригладил перья растрёпанному Сормуну, который пытался подползти ко мне, минуя все эти руки и фыркал. Сол магическим образом собрал мои свитки, ничего не потеряв и спрятал их, я молча его благодарила, да он и не говорил никогда, ведь я ещё не постигла силу мысли и связь у нас была только буквальная.
— Я горжусь тем, что я послушник Света, когда-то я смогу стань Верховной жрицей и покажу всем, чего я достигла, — нотки надменности звенели в каждом слове, я была чрезмерно заносчива, это было понятно даже мне, однако этот маг, отвратительный маг, он заслуживал этой речи именно здесь и сейчас.
— Туларион ждёт нас, Миша, прекращай уже ругаться с магами и соберись, — Алонсий был строг, — нас слишком мало, слишком мало свежей и волевой крови, которая рвётся в бой, как ты, не теряй свою силу, она внутри тебя, в твоём храбром сердце. Я никогда не забуду твой первый день в залах, все твои глупости и слабости, как ты падала, швыряла посох, проникалась Тьмой, но твоя сила в Свете, тебе не нужно равновесие. Никто в тебя не верил, и только я знал, что ты лучшее, что могло случиться с нами, с нашей школой, ты выведешь нас к Свету из этой Пустоты. Ты и есть Свет, Миша.
Я стояла молча и готова была бросить снова посох и зареветь, сколько, пучеглазый Сормун прижигал нос о Сола, который от каждого его прикосновения вспыхивал. Я поняла, как мне всё это дорого. каждый луч, каждый блик.
— Спасибо, учитель, я готова, — тихо ответила я, и мы отправились вниз по ступеням Виндикара.
Перед глазами открывался новый мир, огромный неизвестный Аргус. Планета некогда заселённая эредарами жила в мире и согласии тысячи лет. Три сильнейших эредара вели свой народ — Архимонд, Кил’джеден и Велен. Однако Саргерас не спал, падший титан наблюдал за планетой и ждал удобного момента, чтобы поработить всех и превратить народ в демонов. Велен предвидел беду и смог увести тех, кто ещё слышал его. Так часть народа, сбежавшего с Аргуса прозвали себя дренеями, что означало — «изгнанники».
Высоко в небе виднелись корабли Легиона, те самые, которые и там и тут атаковали наш мир. Эта часть планеты называлась Крокуун. Выжившие, после атаки Саргераса и его подданных, коренные жители — крокулы, берегли своё наследие и трепетно относились к истории. Защитники Аргуса, так они называли свои скудные отряды. Сколько боли и отчаяния витало в воздухе и было вложено в их молчание, и все, те усилия, которые им приходится приложить, чтобы противостоять мощи Легиона. Я молча стояла за спиной Алонсия и почти не слушала о чём он говорил с Туларионом.
В дали изумрудное пламя лилось потоком, сжигая всё на своём пути и обращая Аргус в пустоту. На краю склона стоял Иллидан Ярость Бури, сверля горизонт переливающимся скверной взглядом, он заметил моё любопытство и пристально глянул в мои глаза. Что он мог в них увидеть? Ведь глаза его были выжжены.
— Сколько Света в этой невинной лазури, — прохрипел он, крепко взяв меня за подбородок, — кажется, что ты можешь прожечь дыру в моей ненависти, и вывести и меня к свету, дитя.
Сол казался искрился, извиваясь вокруг моей сути, его волновала эта крепкая рука, державшая его хозяина за лицо. Я дышала ровно, показывая соратнику, что всё в порядке.
— Этого Света хватит на весь мир, — Туларион наблюдал за нами, — на весь этот проклятый мир, а не только на твою одну душонку, Иллидан.
— Ты действительно в это веришь, старик? Что какая-то девчонка осилит всю мощь Легиона одним только своим Светом? Сколько сил, боли и ненависти было положено в эту войну и ничего, ничего мы не можем сделать, Саргерас сильнее.
Иллидан ловким движением руки обернул меня спиной к себе и шепнув на ухо «Левитируй!», столкнул с обрыва. Странное ощущение, я видела бездну перед собой и весь мрак, залитый тоннами изумрудного пламени Скверны, я кажется услышала, как стонут скалы и лес, как стонет Аргус под гнётом этой погибели. Сол волновался, и обвивал меня так крепко, не понадобилась бы и левитация, но я применила заклинание и опустилась вниз, на облаке. Сормун уже стоял внизу. Перед нами открывалась бесконечная пустота, та пустота, которую нужно было осветить светом и покрыть тьмой. |
|
|  | |
2. Миша.
«Миша — так называли её в стенах храма. Никто, как впрочем и сама девочка, не знал откуда она, всем было известно только то, что её оставили у стен храма, это и стало главным решением при выборе её пути. В корзине лежал ребёнок, с золотыми, как солнце локонами, мраморной с оттенками синевы кожей и бездонными глазами. Глазами настолько глубокими, какой не была сама Вселенная. Бесконечные, мрачные и настолько одинокие чертоги, коих ещё не видело ни одно существо во всём Азероте. Кем был этот ребёнок и почему его оставили одного, здесь? Казалось, будучи даже такой крохотной и не понимающей этого мира, она уже знала, что ей суждено вырасти одной в этой Вселенной, так и не узнав — кто она. Многие монахи были против приёма ребёнка в залы, ведь путь избирается значительно позже, осмысленно, но время было настолько беспокойным, что мешкать было некогда, ребёнок просто рос в стенах храма Пустоты и был насквозь пропитан рунами Света. Без сомнений это было будущее поколение адептов Света, непоколебимое, без капли Тьмы в душе. Во всяком случае так думал Алонсий и так думала сама Миша. Она верила, что с годами осилит больше, но сейчас от неё требовалось быть лишь вместилищем Света и доброты для потерявшего веру народа. Возможно и для всей Орды.»
Я взглянула на застеленное мраком небо, изумрудные раскаты не давали забыть о нависшем над Аргусом зле. Искрящийся от негодования Сол, то и дело прижигал мою руку. Я подняла свои глаза на него, соратник ответил тем же. Я смотрела в эту огненную пустоту, она переливалась светом и теплом. Добротой. Грела мою душу. Я верила, что ещё не всё потеряно и мы сможем хотя бы немного отодвинуть войска Легиона и спасти ещё немного существ. Мир фактически канул в бездну Скверны, но надежда не угасала в наших сердцах. Сормун дикими окликами пытался привлечь внимание мирных существ, он искал живых сородичей, но никто не откликался ему.
— Мы найдём всех и спасём, — я погладила своего ездового дозорного, — мы спасём всех, Сормун.
Мы взмахнули вверх, осмотреть местность, я ждала больше жрецов и паладинов, у нас много работы, пока впереди виднелись только войска чернокнижников, они сидели на скалах со своими демонами и издали наблюдали за Тигелем душ, нам предстояло многое понять, как устроен этот мир. Каким ядом кормить и без того зловонную Гиену, чтобы та дала слабину. Я озиралась по сторонам, быть может кто-то ещё прибыл. И где этот хам? Я о нём не забыла, я ему покажу красоту моих доспехов в деле. Натянув посильнее клобук, я силой указала Сормуну куда надо лететь. Вперёд — на передовую Надежды. |
|
| | |
Мой артефакт загорелся с неистовой силой и тут же оказался в моих руках. Тууре, он же Светоч Наару — оружие светлого жреца, которое я получила пройдя обучение в залах храма. Если артефакт сам оказывался в руках, значит поблизости были демоны и пора было готовиться к бою. Это могли быть, как обычные существа, так и сильнейшие демоны Пустоты или даже предводители войск Легиона. Было бы неловко сейчас погибнуть, только попав на Аргус, однако я осознавала, что самостоятельно я смогу справиться только не с самыми сильными противниками.
На нас напало несколько падальщиков. Осквернённые, некогда обычные хищники, они готовы были рвать плоть Сормуна неистово, я отпустила дозорного в небо. И несколькими ударами Тууре превратила существ в пепел. Жар силы моего артефакта охватывал мои ладони и выше, казалось, я сливалась воедино со Светочем Наару, когда убивала существ отравленных Скверной. Это были обычные падальщики, я сразила их не ощутив никакой недостачи сил. Меня окатило теплом и некой горечью. Я никогда не считала себя воином и тем более убийцей. Я предпочитала заботиться о слабых, лечить раненых и воскрешать погибающих. Я видела в этом своё предназначение. Ведь меня называли самим Светом нашего храма. Иногда мне хотелось бы узнать немного больше о себе, чем просто Свет, чем просто Миша. Я заметила, что за мной наблюдают, но, как известно с внимательностью у меня были тоже проблемы. Удар, потеря контроля, темнота. Я уже чувствовала, как качусь вниз по склону собирая своим телом все удары. Я теряла сознание, сил хватило на то, чтобы открыть глаза и увидеть этот изумрудный надменный взор, она, как и я, не понимала зачем ей это надо делать, но была обязана. |
|
| | |
3. Кётэ
— И угораздило же тебя появиться именно на моей территории, — демон отставила свой посох и наклонилась ко мне.
Я лежала на земле, в какой-то грязной пещере, ни Сола, ни Сормуна рядом не было. Из ран сочилась ярко алая кровь, впервые мне было действительно больно. Я волновалась за соратника и не менее привязанного ко мне дозорного.
— Твоя живность жива, не переживай так, лампочка, — осквернённая дренейка ухмылялась, — вся светишься. Твоя предательская доброта тебя погубит. Если бы ты, была хоть немного предусмотрительна, ты бы заметила, что падальщиков натравила на тебя я, чтобы отвлечь и убить!
Её руки дрожали, она хотела казаться такой мужественной и злой, но я видела, как ей страшно. Мы были в чём-то похожи. Нам обоим было всё непонятно в этой войне и главное непонятно, как с этим смириться.
— Так и убила бы, — я сплюнула сгусток крови, скопившийся во рту, — только болтаешь, демон!
Мне хотелось разозлить её, вывести на диалог и услышать немного больше информации, например, куда она меня притащила и сколько здесь таких, как она. И как далеко мы от передовой. Я в глубине души ещё надеялась на своё спасение. Она рассмеялась, будто ждала подобного комментария и посадила меня прямо, сев напротив.
— Тебя могут поглотить бессмертные или разорвать падальщики, зачем мне делать грязную работу?
— Ты не умеешь делать эту работу, демон, — я смотрела в её переливающиеся Скверной глаза и пыталась понять о чём же она думает.
— Может и не умею, — она обняла колени и отодвинулась от меня.
Казалось мой взгляд ей приносил боль, она не могла смотреть прямо и то и дело отводила глаза в сторону. Я решила осмотреться, пещера была сухая и необычно пустая, не похожа ни на один аванпост демонов, наполненных заложниками и воинами Пылающего Легиона.
— Миша, — сказала я, посмотрев в пустоту пещеры.
— Кётэ, — ответила она и улыбнулась, — так, зачем ты сюда забрела? Ты же понимаешь, что своими силами тебе не одолеть ни одного серьёзного противника.
— У меня есть вера и сила Света, я смогу больше, чем просто одолеть противника, я смогу осветить Скверну и покрыть её тьмой, если…
— Если что? — её заинтересовала наша беседа.
— Если смогу раскрыть нашу с Солом связь, что пока удаётся с трудом. Я его не слышу, это причиняет мне боль. Может это означает начало нашей связи…
— Не вижу в этом никакого смысла. Хочешь я его убью? Чтобы тебе не было больно.
— Не смей! Он часть моего Света, Сол самое важное в моей жизни. Соратник самое важное в жизни любого жреца, он хранит моё сердце, — я выпалила это и только после поняла, насколько важную информацию с меня выудил рядовой демон. |
|
| | |
Она расхохоталась.
— Я знаю твою историю, жрица, она мне знакома. Если я отпущу тебя, ты уйдёшь с моей территории? Я не хочу тебя убивать. Я ещё не готова к этому, понимаешь, Миша?
— У меня есть приказ, я должна вернуть к жизни многих наших соратников и помочь выжить тем, кто сопротивляется ещё силе Скверны и Пылающего Легиона. Пойдём со мной!
Она улыбнулась. Эта странная эмоция искривила её губы, мне было не понятно, что это означает. В миг мне показалось, что она прямо сейчас, на моих глазах, упадёт навзничь и зарыдает. Однако она держалась стойко, непроизвольно подёргиваясь и выпрямляя плечи. Прошептав заклинание, Кётэ освободила мои руки от оков. Кровоподтёки на запястьях ныли, как и все раны на моём теле. Взяв свой артефакт я смогла прочесть заклинание и исцелить себя. Демон наблюдал за мной внимательно, очевидно ожидая — нападу я или нет. Чтобы не беспокоить своего оппонента, я отложила посох в сторону.
— Когда пришёл Пылающий Легион, я была далеко от дома, — она уселась поудобнее и начала свой рассказ, — лазурное небо в миг превратилось в изумрудную пропасть, я бежала с остальными детьми и пыталась спрятаться, до дома уже было не успеть. Мы не успели. Мы видели, как последователи Велена, были спасены своим пророком и перенесены в Экзодар. Мы наблюдали, как угасает миг надежды на спасение. Нас затащили на корабли Легиона и опоили Скверной. Нас пронзали этим ядом изо дня в день, чтобы убить нашу веру и желание погибнуть ради пророка. Выжигали наши чувства и сеяли бесконечную ненависть в наших сердцах, чтобы мы стали безукоризненными рабами пылающего войска. Я почти подчинилась этому проклятью, но тут появилась ты. Твоя бесконечная доброта и Свет, вывели меня обратно на светлый путь. Да, я сбегу с тобой, Миша! Сбегу!
Дренейка встала с коленей и высоко подняв свой посох, начала шептать заклинания. По её коже пошли светлые руны, я увидела в ней обычную жрицу. Она пыталась пробудить в себе силы, чтобы отвергнуть Скверну, но отверг её Свет. Руны выжигали на ней раны, и кровь стекала струйками по телу. Дренейка упала на землю от боли и пытаясь сдержать крик, дёргалась в моих руках.
— Кётэ, остановись, ты убьёшь себя, — я пыталась привести в чувство дренейку, — не надо, мы найдём твой Свет, я выведу тебя из этой пустоты.
Залечить её раны своими заклинаниями я не смогла. Свет полностью отвергал это измучившееся дитя, пришлось искать альтернативное решение. Я оторвала лоскуты от своего платья и перебинтовала её раны.
— Нам стоит немного подождать здесь, чтобы ты смогла ходить, Кётэ. |
|
| | |
— Спасайся, лампочка, мне суждено сгореть в этой изумрудной пропасти, я слабее своей веры, я потеряла божественный Свет. На улице твой ездовой дозорный, седлай и лети отсюда, как можно дальше, пока Свет в твоей груби пылает ярче огней Легиона.
Дренейка, подтянув колени к груди, уткнулась в них и тихонько застонала. Ни столько от физической боли, сколько от пустоты и безысходности, окативших её. Я не знала, как ей помочь, но в таком состоянии мы бы попались на первом аванпосте и были бы убиты. Она, как предатель, а я, как знамя спасителей Аргуса.
— Я тебя не оставлю, моего Света хватит на нас двоих, просто надо немного подождать, ты ослабла пытаясь вернуть Свет в своё сердце, мы справимся, Кётэ, держись, — я обняла её, стараясь не причинять боль, а слабая дренейка, начала читать заклинания, в ту же минуту в комнату вошёл Сормун в сопровождении Сола, боль в груди отошла. Наконец-то мы воссоединились с моим соратником. Дренейка улыбалась, она сделала всё по зову сердца и окончательно обессилев, потеряла сознание… |
|
| | |
Божественный Свет
Мне краем глаза было видно, как меняется время дня. Изумрудное солнце падало в пропасть мрака, Азерот вдали был таким лазурным и светлым и манил домой. На мгновение, закрыв глаза, я казалось почувствовала запах ванили и образ волшебства, вспоминая свои уроки в залах храма Света. Это было великолепное время, когда можно было всё, играть с кем хочешь, спать где угодно, говорить со всеми подряд. Тогда не было нас и их, не было врагов. Не было проклятых и прожжённых огнями Пылающего Легиона душ, брошенных здесь. Тогда я была ребёнком. Я выдохнула, ах, это мгновение. Кто бы мог подумать, что некогда построенная темница для обращённого к Пустоте Наару, может стать самым светлым местом во всём Азероте и домом для тысяч служителей ордена Света.
Беспокойство не давало мне забыться, я знала, что поблизости несколько сотен вражеских существ и в любой момент нас могут найти, любой демон, даже по запаху и всё, всё пропало. Где сейчас Алонсий, почему подмога не пришла вовремя, где же маги? Почему чернокнижники, эти тёмные жнецы, которых оставили в дозоре на скалах – не спасли нас с Солом? Был ли такой приказ, должна ли я выжить самостоятельно или погибнуть. И ещё эта связь, между мной и моим соратником, она никак не раскрывалась, я уже почти не верила в своё предназначение. И в то, что смогу справиться хотя бы с демоном среднего звена, я уже не говорю о освещении и покрытии, мрак во мне не желал просыпаться. Равновесие тем более. Я была обычной жрицей с сильный артефактом. Светоч Наару выбрал меня, а было ли это ошибкой или нет, время покажет.
Наступила глубокая ночь, но в этой мрачной пещере было достаточно света, чтобы видеть, что Кётэ не излечивается. Казалось, её раны с новой силой начали кровоточить и руны Света не исчезали с кожи проклятой жрицы. Она спала очень волнительно, то и дело сжимаясь в комок и пытаясь спрятать свою грудь от невидимых мне ударов. Возможно так же она пыталась спасти свой Свет в день атаки Пылающего Легиона, но не смогла, а теперь её преследуют эти кошмары. Она не смогла спасти и своего хранителя и своего верхового дозорного, у неё тоже были компаньоны. А остались лишь раны и тяжёлые воспоминания, которые то и дело всплывали в её столь воспалённом разуме. Бедное дитя, где же Свет? Где его всепрощение? Я прищурилась и представила, как забирают Свет у жреца и что он испытывает в этот момент, когда его наполняют Скверной настолько, что жрец теряет свою веру и силу воли и наполняется такой ненавистью, которой не встречал даже в Бездне. Глаза наливаются изумрудным пламенем и рассудок затмевает. |
|
| | |
Ждёт ли это меня, если я попаду в руки Легиона или меня ждёт быстрая смерть. Лучше смерть, я не смогу потерять свой Свет, я не смогу потерять Сола. Лучше пусть вырвут из моей груди сердце и накормят им демонов, чем заберут эту связь между нами. Сол чувствовал моё волнение, более того он понимал о чём я думаю, но был максимально спокоен, лишь ярче светил, чтобы я чувствовала себя спокойно в мраке нашей обители и согревал мои руки.
— А ты не сбежала, — хриплым голосом, прошептала дренейка, — неужели ты действительно ничего не боишься?
— Не боюсь, ничего и никого, — я улыбалась, поправляя волосы Кётэ, — как ты себя чувствуешь?
— Как в день обращения, всё горит внутри, Свет не желает меня принимать, Миша, я думаю я не смогу вернуться обратно и быть принята в ваш великий орден Света и Конклав, тебе придётся уходить и спасаться одной. Я же приму свою смерть здесь, с гордостью и продолжая бороться со Скверной, выгоняя её из своего сердца. Я знаю почему у меня не хватает сил, мой соратник умер, как только прервали нашу связь, а дозорного скормили падальщикам. Я чувствовала их боль, горела вместе с ними, чувствовала, как рвут их плоть, но не могла ничем помочь, ни им, ни себе.
— Во-первых, я тебя не оставлю, мы доберёмся до ордена на передовой Надежды, там больше сильных жрецов и паладинов, мы справимся с твоим недугом и вернём твой Свет, Кётэ, а сейчас попробуем встать. Ты готова?
Она слегка мотнула головой. Сормун уже был готов принять двух спутников на свою спину и лёг, как можно ближе к дренейке, стараясь не касаться её бесконечно кровоточащих ран. Пересиливая боль, сжимая руки в кулак с такой силой, что когти впивались в её же собственные ладони, Кётэ смогла лечь на спину моего дозорного, на этом её силы закончились.
— Ты должна обнять его, Кётэ, иначе во время полёта, он может обронить тебя, — я попыталась привести её в чувство, — обними Сормуна за грудь, обними же его!
Всё было тщетно. Сормун пытался уложить на спине своего спутника так, чтобы она не скатывалась, однако у него ничего не выходило. Кровь из ран демона крупными каплями стекала по шерсти Сормуна, он чувствовал это и по дыханию дозорного было понятно, что он сопереживает своему наезднику. В этот момент, я услышала шум, кажется к нам пожаловали незваные гости. Я подняла Светоч Наару вверх, сжав его в руке так сильно, что артефакт налился ярчайшим светом, чувствуя приближение демонов, второй рукой я коснулась огненной пустоты и Сол был готов атаковать. Сердце колотилось с бешеной скоростью. Одно, огромное огненное сердце на двоих. Я в ответе за нас всех. Сормун рыл лапой каменный пол пещеры, пару шагов и он сможет взмахнуть в высь, но у нас не было этих пару шагов… |
|
| | |
5. Оберегающий дух.
— Опусти посох! Отпусти пустоту, дитя. Иначе ты сожжёшь всё дотла.
Голос был сиплым и грубым, и настолько безнадёжно проклятым, что у меня не оставалось сомнений кому он принадлежал. Иллидан Ярость Бури. Самый сильный, самый опасный демон во всей Вселенной был на нашей стороне и сражался против Пылающего Легиона. Никто не знал для чего он это делает. Зачем он нам помогает и почему решил освободить Азерот от влияния титана, которому сам когда-то продал душу и свой янтарный взор. Он был ярчайшим представителем своей расы. Ночной эльф, высокий, мускулистый, сильный, абсолютно бесстрашный во всех своих начинаниях. Бесконечно пытливый, он хотел достичь всего и получить любую силу и власть из вне, что в итоге фактически и погубило его. Острые черты лица были настолько привлекательными, что никуда не делись и после его полного обезображивания и превращения в демона. Улыбка лишь стала злой и этот взор… Изумрудный огонь осквернил его глаза. Прожёг его взор до самого рассудка. Лиловая кожа, покрытая рунами и шрамами насквозь была пропитана гневом и борьбой, и показывала пик мужественности Иллидана.
— Отпускай силу, Миша, здесь слишком много Света, — его голос вывел меня из размышлений.
Я обуздала Свет в своих ладонях и опустила посох, огненная Пустота вокруг меня искрилась и освящала всю пещеру. Я видела, как иллидари прятались за широкую спину своего прародителя и боялись касаться огня Сола и моей Пустоты. И правильно боялись, проклятые демоны.
— Ты становишься сильнее, Свет в твоём теле бесконечен, неужели Алонсий не ошибся на твой счёт? — по виду Иллидана было понятно, что он заинтересован, хотя его ухмылка напоминала дерзкую насмешку в мой адрес.
— Нам нужно поспешить, Кётэ может погибнуть, её низвергает Свет. Я надеюсь на силу всех служителей храма, мы сможем спасти павшую жрицу, — я мотнула головой в сторону Сормуна, на спине которого лежала истекающая кровью Кётэ.
— Она предатель, её спустят в казематы или скормят в Тигель душ.
— Их заставили, их поили Скверной, когда Велен спасал часть народа, другая его часть была принесена в жертву, как скот, — разочарование сочилась в моём голосе.
— Я сказал, как будет, а не как я хочу, Миша, ты должна понимать, что подписываешь демону приговор, приведя его к служителям Света, — голос Иллидана был ровным, я чувствовала, что он уже прошёл всё это.
— Я должна её спасти, я должна спасти их всех, кто ещё находит в себе силы и пытается бороться с силами пылающей внутри них Скверны, ты же справился, Иллидан, помоги мне.
— Я не в силах помочь демону, обращённому насильно. Я принял проклятье осознанно и преобразовал его внутри себя в ненависть. Сквозь боль и разочарование, я достиг силы. Ты должна принять, что всех не спасти, Миша. |
|
| | |
Рука Кётэ опала вниз, она больше не приходила в сознание и только руны горели с большей силой, прожигая и без того проклятую плоть жрицы. Я не знала, как остановить потерю крови, она могла умереть в пути. Светоч Наару пылал огнём, в воздухе стояло молчание и бесконечное отчаяние. И только мой молчаливый Сол грел моё разбитое и истекающее кровью сердце. Он и был моим сердцем. Тем горячим и стремящимся к Свету и доброте — сердцем. Мне так хотелось его обнять, мне не хватало этого тепла.
— Я готова рискнуть, я знаю, что я не смогу спасти всех, но я должна хотя бы попытаться, — прочитав заклинание, я использовала оберегающий дух и огненные крылья дарованные мне самой силой Света, дали мне возможность выпорхнуть из пещеры, вниз с обрыва. Я знала куда лететь, я знала, что Сол меня спасёт, если моего Света не хватит. Сормун не отставал и летел очень аккуратно, балансируя, чтобы не потерять спутника со своей спины. Я обернулась, вдали на проклятой и прожжённой Скверной земле, шли полчища демонов. Проклятье титана питало эту землю и ноты ненависти внутри меня, хотели было проснуться, но я почувствовала прикосновение огненной Пустоты, буквально. Сол коснулся меня, моего сердца. Над нами летели иллидари. Осталось добраться до передовой Надежды и спасти этого ребёнка, который жил все эти годы внутри проклятой жрицы. Кётэ, дыши ради Света, дыши. |
|
| | |
6. А на порог к нам явилась тьма...
На границе алого рассвета виднелись столпы костров. Серебряный Авангард сиял. Это был самый яркий луч надежды в этом погибающем от скверны мире. Как гласила история именно Тирион Фордринг, ставший истинным владельцем Испепелителя, объединил воедино Рыцарей Серебряной Длани и Серебряный Рассвет, создав Авангард. Полностью освободив северный материк от власти Плети, Авангард осел обратно в Лордероне. Но вот пришло время снова спасать живых и рыцари, сияя и обжигая своим Светом прибыли на Аргус. Очищать. Освящать.
Спертый воздух заполнял мои лёгкие и слегка давил изнутри. Моё нутро ныло. Казалось бы от чего? Мне было это мало понятно, да и достаточно было проблем, которые заполоняли мои мысли. Я леветировала не спеша, осматривая сверху передовую. Иллидари, царапая скалы, оседали там. Как призрачные драконы, меняя облик, из демонов в обычных дренеев и эльфов крови, они ждали приказа своего главнокомандующего. Они не подчинялись Фаолу или Авангарду, предпочитая держаться в тени Иллидана. От греха подальше, как говорится. Демоны остаются демонами, так нас учили в Храме. Союзники или враги — демоны, а значит в любой момент могут сменить сторону. Этого я тоже почти не понимала, но своё мнение лучше держать при себе, если оно разнится с мнением служителей Конклава. Сол догнал меня и тепло вернулось в моё сердце, выгнав все тревоги. Эта бездна горящего Света, тешила меня и хранила для великих дел. Мы почти добрались до передовой, как я заметила соскальзывающее тело Кётэ. Она летела вниз на скалы. Цепкими лапами Сормун схватил её, аккуратно, чтобы не причинять боль падшей жрице. Однако она застонала от боли, слегка открыв глаза.
— Демон.. Демон на передовой! — я услышала крики рыцарей и жрецов.
— Она с на… — я не успела окончить фразу, как меня схватили и скрутили руки.
— Ты кого притащила на передовую Надежды, девочка? — суровый взгляд рыцаря в сияющих доспехах окатил меня холодным гневом.
— Это жрица, её опоили скверной, мы сможем её спасти и во имя Наару, отпустите мои руки, — я была до предела напряжена, Сол полыхал и был готов атаковать, так же, как и Сормун.
— Мы не спасаем тех, кто предан скверне, девочка, кто продал душу во имя Саргераса, — рыцарь говорил ровно и сухо.
— Но как же, как же так! Она сопротивлялась все эти годы, она спасла мою жизнь, пока не при…
— То, что тебя чуть не убили не её заслуга, а твоё упущение, жрица! Я всегда говорил, что тебе не место в нашем оплоте, юный предатель!
— Побойся Света, рыцарь, — хриплый голос раздался из-за спины, Иллидан шёл плавно покачивая крыльями, — отпусти ребёнка, это подопечная Алонсия, дитя не тронутое тьмой.
— Возвращайся в свою пещеру, безбожник, — рыцарь поднял вверх меч, показывая демону всю свою агрессию, — тебе не место в рядах Серебряного Авангарда, ты предатель и окружаешь себя подобными, ты думаешь мы не видели полчища твоих псов на скалах? Готовишься помочь хозяину? |
|
| | |
Иллидан ухмыльнулся и крепко сжав руку на шее рыцаря, поднял его вверх. Стоит сказать, что в облике демона он был значительно крупнее любого существа на Азероте. И устрашающе опасен.
— Я единственный хозяин этого мира, рыцарь, запомни это! И отпусти Мишу, Алонсий сотрёт тебя в серебряный порошок вместе с твоим Авангардом, — мягко оттолкнув рыцаря, Иллидан взмахнул в изумрудное небо. Проклятое небо.
Я пристально смотрела на лицо рыцаря, который был немного испуган после беседы с Иллиданом, но не собирался исполнять его требования.
— Девчонку в темницу, осквернённую скормить в Тигель, — вложив меч в ножны, рыцарь ушёл в свою палатку. Мои попытки вырваться были тщетны. Я видела, как по земле волочили почти бездыханное тело Кётэ. Я обещала ей, что спасу её, обещала ей помочь. Хотя она совсем не верила в Конклав, она говорила, что её, как и остальных демонов Аргуса сожгут в Тигеле Душ. Почему мир так не справедлив? Наару, что же стало с нами. Я кричала, вырывала руки, на меня накинули амулет, чтобы я не могла воззвать к силе посоха и Сол был беспомощен. И снова темница. Снова плен. Только среди своих. Может и Храм Света Пустоты был моей темницей? Когда-то, до начала времён, наш Храм был закрытой обителью для заблудшего наару Сараки Разрушителя Миров. Считай та же темница. Дренеи пытались спасти его, вернуть обратно к Свету и вместе с ним познавали суть Круговерти Пустоты. Ранее это был очень злой дух, истребляющий на свете всё живое, однако сейчас он уже никому не мог навредить, как и помочь. Даже самому себе. К Свету его так и не смогли вывести эти великие экзархи. Я мысленно уже мчалась на Виндикар, чтобы сообщить Алонсию прекрасную новость, что есть ещё существа, которые сопротивляются силе скверны. Я мысленно уже спасала Кётэ. Мысленно… |
|
| | |
7. Ксал`атат.
Усталость тяжёлым гнётом возлежала на моём теле. Всё ныло от побоев. Амулет тянул меня к земле, сжимая внутри весь мой Свет в эти магические оковы. Я старалась сдержать свою злость. Ненависть накатывала волнами, наполняя моё сердце бесконечным гневом. Мне казалось, этим гневом я могла растворить всё вокруг, как кислотой. Как скверной. Но я не имела на это права, ведь моим сердцем был Сол. И как только я предавалась ненависти и ступала на путь Тьмы, даже мысленно, я пускала в наш Храм всю злость Азерота, какую только могла познать Вселенная. Сейчас, в этот миг, решалась моя судьба и судьба Кётэ. Бедное дитя, преданное своим народом, погибало. А я бессильная и только со своим бесконечным гневом наедине, предавалась мраку, заполняющему всё внутри меня. Сол был молчалив, оковы прерывали нашу с ним связь и оттого было ещё тоскливее. Было одиноко, пусто и эту пустоту пыталась заполнить Тьма. Тьма, с которой я ранее не встречалась и с которой мне не нужно было так отчаянно бороться, чтобы сохранить своё Я… И сердце, которым являлся Сол. Воочию.
Меня окатили ледяной водой, прервав поток моих необузданных мыслей. Я подняла глаза на рыцаря. Серебряные доспехи сверкали и слепили мои глаза, я привыкла сидеть в этом изумрудном полумраке. Рыцарь не отличался от других паладинов, у него был меч и щит и это литое благородство, в своём серебряном свечении пало предо мной, в своих жалких и низких поступках. Он ухмылялся, как ему казалось он поступал правильно по отношению к Авангарду, наверное. Но был ли он прав перед Вселенной?
— Вставай, девчонка, пришло время казни, — не шелохнувшимся голосом произнёс рыцарь.
— Где рыцарь отдавший приказ схватить меня? — я пыталась узнать больше информации и оттянуть время.
Удар рукояти пришёлся мне чётко по челюсти, звон в ушах не покидал меня. Пару секунд, пару плевков крови и я снова в сознании.
— Молчать, твоё дело смотреть, жрица и надеяться, что ты не будешь следующей, — меня волокли под руки к Тигелю душ. |
|
| | |
Алонсий, учитель, где же ты… Боль не покидала меня уже не первые сутки, а пелена ненависти, так застилала глаза, что я медленно и неизбежно принимала тёмную форму. Как жрец, как жрец по праву рождения и воспитания, я имела несколько форм обличья, но, как Миша, воспитанница Храма Света Пустоты и самого Алонсия Фаола, я имела только Светлую сторону и ничего больше. Он всегда говорил, что Свет сильнее и что во мне нет места Тьме. Как он ошибался…
Меня бросили на землю, недалеко от края скалы. Внизу ярким пламенем пылал Тигель душ. Крики, доносившиеся снизу, разрывали мою голову на части и моё скованное магией сердце. Оно так сильно колотилось и рвалось на волю, чтобы ощутить нашу связь с Солом, что я не могла этого объяснить никому и даже себе. Кровоподтёки на лице опухли и ныли, но это было ничем по сравнению с болью Кётэ. Её истязали. К её и без того горящим рунам на теле подносили серебряные клинки, и любые другие артефакты Авангарда и прижигали плоть, конвульсии сводили тело павшей жрицы. Её голова опала в сторону и глаза, наполненные болью и страданиями, смотрели сквозь меня. Эти бесчинства должны были прекратиться.
— Оставьте её, безжалостные ублюдки, где ваша честь! — крик вырвался с моих разбитых губ, я попыталась встать, но меня швырнули обратно, хорошенько приложив спиной об острые края скалы.
— Я сказал тебе молчать, — прошипел на меня рыцарь, — или хочешь первой испытать пламя Тигеля, а может вместе с ней? Предательское отродье.
— Миша, — захлёбываясь собственной кровью, Кётэ пыталась что-то сказать, — я знала на что я иду, не навлекай на себя беду, ты самое Светлое существо во всём Азероте и только тебе под силу спасти нас всех… Выживи, прошу…
Раздался омерзительный смех рыцарей, Кётэ сжалась в комок. Я увидела, как в её тело вошёл острый клинок, так глубоко, по самую рукоять. Под рёбра. А она улыбалась и шептала об искуплении перед Светом. Только где был сейчас этот проклятый Свет? Кётэ, израненую, почти бездыханную подняли и сбросили в Тигель душ, в это неистовое пламя. На моих глазах. Я слышала, как она умирает, как просит прощения у этого мира, но за что ей такое наказание?
Я закричала, хотя сил не было даже дышать и резкая боль охватила мою грудь. У меня больше не было сил сопротивляться этой ненависти, и я закрыла глаза. Ветер налетел на скалу и окутал мрачной дымкой Тигель душ. Я слышала шум крыльев, иллидари покинули нас, всё это время они наблюдали со скал, боясь подойти, и лишь молча сочувствовали нам. Мне не за что было их винить, они демоны, хоть и своего короля, но всё же демоны и их ждала та же участь, что и Кётэ, сделай они что-то не так. Облик Тьмы охватывал моё тело, как разгорающееся пламя внизу Тигеля душ. У меня хватило сил подняться с земли, оковы опали с моих рук и ног, абсолютно без моего участия. Молния, могущественное зрелище природы, ударила в скалу передо мной. В воздухе, на уровне моих глаз, парил Ксал’атат, клинок Тёмной империи и Тайны Бездны. И в эту секунду Тьма коснулась меня. |
|
| | |
Артефакт выбрал меня из-за моей ненависти к этому миру, которая родилась здесь на границе Света и безумия рыцарей Серебряного Авангарда. Разумен, силён и бесконечно зол. Насколько мы были с ней схожи. Этот клинок был воплощением моего разума. Мог бы себе кто-то представить, что самое светлое вместилище всего Азерота, призовёт саму Ксал’атат, не желая того. Но клинок не спешил вести со мной диалог. Молчание воцарило над Тигелем. И только моя грудь вздымалась, наполняясь воздухом, мне не хватало кислорода, я задыхалась. Опустив глаза на амулет на своей груди, я только силой мысли смогла превратить его в пыль и в ту же секунду меня окутало тепло Сола. Но было слишком поздно. Моё сердце было занято новым соратником. Она заняла всё моё сердце Тьмой, а разум своими мыслями и наставлениями. «Предатель своего мира и своего народа. Наступление конца для него никогда не вызывало вопросов — только то, кто его принесёт.» «Убей, убей их всех. Отомсти.» Этот шёпот заполнял мою голову и мне хотелось нести правосудие. Где-то на уровне подсознания, я понимала, что не имею на это права и только Алонсий сможет по совести разобрать этот конфликт, однако Тьма внутри меня считала иначе.
— Слово Тьмы «Боль», — сорвалось с моих разбитых гуд проклятье, и рыцари пали на землю корчась от боли, передо мной, в ногах. Я с неистовым удовольствием наблюдала за этим зрелищем. Безумная. Почти бездушная. Я, как дитя радовалась правосудию, которая несла этим серебряным ублюдкам. Посмотрев вниз со скалы, в самое сердце Тигеля душ, я видела только пламя и кровь. Но эта хорда таила в себе гораздо больше. Гораздо. Тонны боли, потерянных надежд, слёз, страданий, ненависти. Одного за другим рыцарей серебряного Авангарда под заклинанием «Пытки разума», я отправляла в Тигель, кормить ненавистную геенну, этими серебряными грешниками. Слёзы чёрным градом лились по моим щекам, омывая кровавые раны. Я не могла остановиться. Я карала и казнила, я резала и травила, душила всех в ряд предателей моей веры и моего Света. Служителей Храма Пустоты. И наконец я дошла до него, до рыцаря заковавшего меня в эти магические доспехи, отнявшего моё сердце, мою волю и мою веру в Свет. Поток Бездны душил его и тянул из него душу, он превращался в тленный труп в моих руках…
— Слово Тьмы «Смерть», — сухо, быстро, одним ударом. Последний труп полетел в Тигель душ, кормить пламя. Кётэ была отомщена, я была проклята. Мой прекрасный Сол, я больше не чувствовала его, а только бесконечную скорбь и утрату в своём сердце, а так же желание уничтожить всё. Всё, что несло в себе Свет в этом и другом измерении Круговерти Пустоты. Крепко сжимая в руках Ксал’атат и перешёптываясь с ней, я ушла во мрак. Покинув навсегда Сола и Сормуна и открыв совсем другую главу в истории самого сильного вместилища Тьмы всего Азерота. |
|
| | |
…
Иллидан тяжело вздохнул, он не успел во время остановить казнь и не успел во время привести Алонсия Фаола. Высоко в небе, они видели, как я проклятая ухожу во мрак и скрываюсь с глаз, готовая объявить войну всей Вселенной. Алонсий призвал мою святую Пустоту, Сола и отправился с ним в Храм, чтобы искать, как спасти проклятую жрицу, в руках которой была сила древнего бога, вмещающая в себя всю память о ритуальных жертвоприношениях времён Тёмной Империи. Ему предстояла огромная, невозможная работа. |
|
|
|
|
|
|
|
|
